Психология творчества: свет, сумерки и темная ночь души

Что касается обычного (здравого) «обыденного» состояния сознания (ОСС), ему более подходит название «плавающего осознания», флуктуирующего по глубине в пределах от полного осознания до «нулевого сознания», включая трансовые состояния сознания (ТСС).

С одной стороны, мы должны признать, что для характеристики «плавающего осознания» более подходят метафоры Г. Гурджиева, который полагал, что элемент неосознанности в жизни людей велик. По его мнению, почти все люди представляют собой «машины», не осознающие себя. Их поведение и деятельность автоматизированы, алгоритмизированы, заданы социальными программами и генетическим потенциалом.

Однако заметим, что этот великий и могучий исследователь Востока и здесь проявил крайность. Осознание в обыденном состоянии сознания вне сомнения присутствует и оно самодостаточно в потоке обыденной реальности, в которой приобретенные навыки, автоматизмы социального взаимодействия и внутренней работы имеют положительный смысл в аспекте экономии психической и физической энергии.

Для более детального описания обыденного состояния сознания мы можем использовать понятие Ст. Грофа хилотропное (от греч. hile – материя и trepein – двигаться в определенном направлении) – ориентированное на материю сознание, в котором большинство из людей пребывает в повседневной жизни.

Именно оно создает традиционные установки по отношению к действительности: мир есть сочетание отдельных материальных элементов. При этом время – линейное, пространство – трехмерное, человек – физическое тело с определенными границами и установленными возможностями, событие – жесткая связка причин и следствий.

Согласно представлениям, присущим обыденному состоянию сознания, материя обладает плотностью; два объекта не могут занимать одно и то же место в пространстве; прошлые события необратимы; будущие события недоступны непосредственному опыту; человек не может находиться более чем в одном месте одновременно; индивид способен существовать только в одном измерении времени; целое больше части; одно и то же не может быть одновременно истинным и ложным.

Обыденное состояние сознания отражает нормальный повседневный опыт общепринятой реальности. В этом модусе сознания мы переживаем лишь ограниченный и особый сегмент феноменального мира или общепринятой реальности, следуя от одного момента к другому. Природа и объем этого эмпирического фрагмента совершенно однозначно определены нашими пространственными и временными координатами в феноменальном мире, анатомическими и физиологическими ограничениями наших органов чувств и физическими характеристиками среды.
Полезным, на наш взгляд, дополнением для более глубокого понимания ОСС, будут представления психокибернетика Грегори Бейтсона и философа Мишеля Фуко.

Грегори Бейтсон ввел понятие редактора реальности, или редактора восприятия. Посредством него Большая Реальность становится тем миром, который мы воспринимаем. В идею редактирования реальности Бейтсон обобщил известные представления о том, что наше восприятие обусловлено установками, ценностями, воспитанием, бессознательным, то есть привязано к пространству, времени, зависит от многочисленных историко-культурных факторов. В итоге то, что мы воспринимаем, является отредактированной версией большой реальности.
Углубление этой идеи принадлежит Мишелю Фуко, который рассмотрел познание в исторической перспективе и показал, как формируются в толще культуры различного рода дискурсы, основополагающие человеческие способы воззрения на мир, способы оперирования миром, насколько тесно они связаны со временем и местом, с генезисом «Я», с властью.

Фуко ввел представление об антропологическом сне. Оно соединяет в его философии древние представления об иллюзии, майе, сне, в котором мы все находимся, и представления, связанные с современными пост-психоаналитическими идеями о проекциях и переносе. Главная мысль состоит в том, что мы воспринимаем только то, что способны воспринимать. Воспринимаемый нами мир есть дубликат наших состояний.

Объективный мир вне того, что мы «создаем» своим восприятием, является просто-напросто идеализацией. Его непрерывное восприятие «склеено» нашими привычками, эпохой, в которой мы живем, и отражает культуру и дух эпохи. Но это – иллюзия восприятия, порожденная нашей принадлежностью к «человечеству, слишком человеческому». Поэтому мы не воспринимаем ничего нового, а только то, что способны воспринять.

Это состояние Фуко и назвал антропологическим сном, в котором происходит самосогласованное взаимодействие воспринимающего и воспринимаемого в акте восприятия. Ничего нового в человека сформированного войти не может. Его восприятие уже сформировано усыпляющей машиной современной культуры, которая всех нас отделяет от большой реальности, адаптируя к привычному, конвенциональному миру.

Эвристические состояния сознания можно определить как возмущения, разрывы непрерывности антропологического сна, самосогласованной пары воспринимающего и воспринимаемого. Именно там, в разрывах этой связи, в возмущениях, коллапсах сноподобной реальности возможно вхождение нового в повседневный человеческий мир. С другой стороны – именно там возможен прорыв человека в пространства нового знания, переживания, смысла.

Это очень похоже на вечер в горах: ты можешь бродить уже в сумерках, но есть возможность сделать усилие и подняться на гору, где ты встретишься с солнцем, светом, ясностью. Однако бывают ситуации, когда усилия недостаточно. Солнца на горе может и не быть – облака, туман – или скорость подъема мала... Эвристическое состояние сознания – это всегда сочетание игры намерения, усилия личности и случая.
Но только разрывы непрерывной общепринятой реальности могут дать нам опыт эвристических состояний сознания. Этот опыт способен, сместив наши привычные стереотипы восприятия, дать нам, на какое-то время, новое видение мира. Он разрушает гомеостаз восприятия, помогает нам иначе взглянуть на знакомые вещи, увидеть прежде не знакомое. Он меняет жесткость восприятия, расплавляет существующие константы, связанные с «Я», с культурой, консенсусной реальностью, властью, миром, со всеми понятийными, языковыми, редакторскими аспектами нашего восприятия.

При выходе за границы известного опыта появляются одни и те же парадоксы и антиномии – то, о чем писали Нагарджуна, Кант, древние даосы и о чем говорится в современных антиномиях теории множеств – антиномичность разума на границах, когда рушатся понятия, и мы входим в неизвестное.

Опыт эвристических состояний сознания – это всегда альтернативный, необычный взгляд, и только он позволяет постигать тайну. Чтобы творить, человек должен пробудиться из антропологического сна, разорвать паутину консенсусной реальности, принятой модели мира, принятого мифа о мире и в том числе – консенсусного понятия «что есть человек» и «кто ты в этом мире».

Творчество – это как прыгнуть в Байкал, чтобы обнять солнечный диск. И вместо того, чтобы все время стараться создать такую версию консенсусной реальности, которая будет выглядеть удовлетворительно, и заботиться о том, чтобы быть как все – нормальным человеком, творец нарушает, разрывает привычную систему упорядоченности.

Мы не сможем сделать ничего нового в повседневной реальности, не выходя за ее пределы, чтобы систематически исследовать мир необычных эвристических состояний сознания.

Эвристическое состояние сознания – это особое измененное состояние сознания (ИСС), которое возникает при полной фокусировке сознания на проблемной задаче или тотальной вовлеченности его в процесс деятельности. Понятие измененного состояния сознания является родовым, оно шире по содержанию эвристического состояния сознания и включает в свой объем также медитативные, трансовые, психоделические и другие необычные состояния сознания.

Эвристическое состояние сознания характеризуется максимальной мобилизацией резервных возможностей человеческой психики (когнитивных, витальных, организмических). В этом состоянии открывается доступ к бессознательным слоям и ко всем уровням психики как сложного интегративного образования – персоны, интерперсонального и трасперсонального. Оно имеет качественно общие переживания с состояниями, возникающими при глубоком гипнозе, трансе, медитациях, нарушениях сознания при приеме алкоголя, наркотиков и психоделических препаратов. Именно это, на наш взгляд, делает многих творческих людей уязвимыми к веществам, изменяющим сознание, дающим суррогатные переживания творческого подъема.